Диакон Петр Новоселов, несмотря на молодость, известен довольно многим православным иркутянам. Прихожанам нескольких храмов, родителям детей православной гимназии, многим клирикам, с которыми трудился и служил. При этом он обычно не склонен рассказывать о себе. Нам выпал редкий случай побеседовать по душам с этим скромным и позитивным человеком.

 

-   Отец Петр, расскажите, пожалуйста, откуда Вы родом и где росли?

 

-        Родом я из Иркутска. В моем детстве семья на пару лет уезжала в Усть-Удинский район, в село Малышовка, и месяца четыре пыталась обжиться в с.Усть-Куда Иркутского района. Но потом мы вернулись, и вся наша жизнь по-прежнему была связана с Иркутском.

 

-        Насколько воцерковленными были Ваши родители?

 

-        Мой путь к вере начался с того, что наша семья воцерковилась в ходе этих переездов. Это был конец 90-х годов, реальная нищета - с этим и были связаны переезды в деревню. Кроме бедности, возникла другая проблема - мама заболела. Наездами приезжала лечиться в Иркутск. Заодно заходила в Михаило-Архангельский храм. Молилась и причащалась. И болезнь неожиданно отступила. Произошло небольшое, но ощутимое чудо. Оно стало причиной того, что мы начали ходить в храм.

В первый класс я пошел в Малышевке Усть-Удинского района. А когда вернулись в Иркутск - надо было определяться, где продолжать учение. И вот у Михаило-Архангельского храма однажды после службы мы с мамой увидели неизвестное нам ранее здание. Подошли посмотреть - на нем «Школа» написано. Это была начальная церковно-приходская   школа. Мама спросила: «Хочешь здесь учиться?». Я отвечаю: «Да!». Тем более папа работал недалеко от храма и школы - в Ново-Ленино. Но оказалось, что не все так просто. Пришли к директору, а нам отвечают, что и рады бы меня взять, но мест нет. Потом Господь так устроил, что в приходскую школу я попал, но в среднее звено пришлось перебраться в школу неподалеку – № 67, на Сортировке.  И очень мне хотелось быть по-прежнему поближе к храму. Подошел я сам, по обдуманному желанию, к отцу Каллинику. Было очень страшно, что он мою инициативу не одобрит. Но он меня поддержал, и я стал регулярно алтарничать. Было это в 2005 году.

Отец Каллиник приметил мою искренность в службе. Относился ко мне как второй отец. Он сыграл большую роль в моем становлении в Церкви. Брал я пример и с него лично, и от приходского устроя, который он там создал. В Михаило-Архангельском приходе я прошел многие послушания - например, лил церковные свечи, хотя на тот момент мне было всего 12 лет. Конечно, отец Калинник меня постоянно ненавязчиво проверял - как я справляюсь. Но при этом старался не мешать самостоятельности в серьезном деле. Мы с ребятами продолжали алтарничать. Был там приходской скотный двор, в нескольких десятках метров от железной дороги на Сортировке. И вот, когда мне уже исполнилось 17, отец Калинник позвал меня жить на приход, потому что он знал нашу семейную финансовую и жилищную ситуацию: родители и трое детей жили в комнатке общежития площадью 11 квадратных метров. Школа закончилась, я поступил в техникум на столяра-мебельщика. Отец Калинник мне всегда говорил, что даже если хочешь всю жизнь священником служить, светское ремесло надо иметь в руках. Родители меня отпускать не хотели, потому что они понимали, что я, как старший сын, хорошо помогал с младшими ребятами. Постепенно я родителей приучил: ходил домой не каждый день, потом пару раз в неделю. Так потихоньку ввел родителей в курс своей жизни. На приходе забот хватало. Работал в просфорне. Хотя впервые я это дело начал познавать еще в 14 лет. Потом, когда меня уже рукоположили во диакона (я в Михаило-Архангельском остался служить) - я и служил, и просфоры пек.

На приходе у меня появились новые друзья. Некоторые из них уже священниками стали. Мы и жен нашли там же. На клиросе пели две девушки, которые нам с другом нравились. Мы пытались к ним проявлять внимание, они в свою очередь это внимание не принимали.  Но в итоге возникли две супружеские пары - два лучших друга и две лучшие подруги.

Именно во время жизни на приходе утвердился мой интерес к Церкви, который возник еще в приходской школе.

 

-        Это интересный вариант, когда стремление в Церковь зарождается в детстве. Многие же вспоминают, как им не хотелось с утра идти с родней в храм. А история про то, как ребенок нулевых годов в единственный выходной ждал с утра мультики, а там включили «Слово пастыря» - стал уже интернет-мемом. А у Вас все как-то иначе.

 

-        Я помню этот момент, кстати! Когда мы жили в деревне Малышевка, там ловил только один телеканал. Я был еще невоцерковленным ребенком, ничего толком о Церкви не знал. Но когда шло «Слово пастыря», мне почему-то очень нравилось это смотреть. И мне была очень интересна манера подачи будущего патриарха Кирилла. Это было интересно слушать. А когда я уже алтарничал (еще живя дома у родителей), я очень любил ходить именно на ранние литургии.  Первый автобус был в шесть часов утра. Чтобы успеть на него, приходилось вставать еще раньше. Отец Каллиник увидел такое усердие. Понял, как надо повернуться к человеку, чтобы был плод какой-то от этого.

 

-        Еще вопрос о детстве. Понятно, что в приходской начальной школе все были свои, все понимающие. А вот когда Вы перешли в обычное учебное заведение, причем не в совсем благополучном районе, в неспокойное время - как к Вам относились? Мальчик, который читает жития святых, ходит на ранние литургии - он же был одноклассникам непонятен, наверняка?

 

-        Тут очень помогло, что я не один перешел в новую школу. В моем классе было пятеро человек из приходской, еще двое - в параллельном классе. Большинство были не просто воцерковленные, а дети священников. Эта сплоченная компания позволила социализироваться в новых обстоятельствах. Конечно, некоторые одноклассники вначале нас приняли резко отрицательно. Не обошлось без глупых шуток: «Вы из церкви? Как циркачи?». Но буквально через месяц отношение стало стабильным. Все подружились.

 

-        Давайте вернемся к Вашим более взрослым годам. Вы рассказали, как учились в техникуме, жили на приходе, как создали семью. Но пока не упомянули, как пришли к диаконству.

 

-        Вся моя юношеская жизнь касалась Михаило-Архангельского прихода. Мы тогда много общались с отцом Каллиником. Он брал меня с собой на рыбалку, где вел разговоры о планах и будущем. Многие, кто воспитывались на приходе отцом Каллиником, вспоминают такие беседы в неформальной обстановке. Перед там как определиться с церковной службой, мы сошлись во мнении, что прежде надо пройти службу в армии. Как законопослушные граждане, мы должны государству подчиняться. Когда я попал в Вооруженные Силы, я даже какое-то время думал, что там останусь. Перед призывом, в ДОСААФ, я выучился на водителя. Но кроме навыков, полученных в автошколе, я ничего не умел. Не знал, как подойти к технике. Поэтому, когда я попал в инженерные войска, первые полгода я только копал траншеи и строил блиндажи.

 

-        А Вы осознанно просились в инженерные войска или попали случайно?

 

 

-        По Божией воле.  Я мало знал об этом. Просто слышал, что инженеры - это такие люди, которые могут что-то делать, изобретать, умеют многое. И так по-детски наивно я обратился к Богу: «Господи, вот бы мне в инженерных войсках служить!». Сейчас вспоминаешь и удивляешься: что у Бога ни попроси, - если ты с чистым сердцем к нему обращаешься, - то и дарует.

В итоге из Иркутска меня, в числе ста молодых водителей, отправили на Дальний Восток. Но в батальоне, куда я попал, нужно было всего три водителя - на три Камаза. Это не было большим разочарованием - дел хватало. Ездили на стрельбы, учились разминированию. Через полгода прошлый призыв демобилизовался, и я попал в число тех водителей из ста, кому досталась машина. Совсем новая, но со сломанной коробкой передач, не на ходу. И тут прошел ремонт, которого уже мало кто ждал. Я стал ездить на выезды, и мне очень понравилось. В 2013-2014 году начался известный конфликт, и остальные грузовики отправили укреплять нашу западную границу. Меня же на чиненом Камазе оставили в части, и мне пришлось в одиночку полгода обслуживать целый полигон. А туда надо возить всё - от боеприпасов до воды для стирки. Чувствовалась и усталость, и большая ответственность за порученное важное дело. Я решил было остаться на контракт, но это желание быстро отпало. 

Через пару месяцев после моего возвращения из армии мы с супругой поженились. Снова надо было думать о будущем. Первая мысль, которая меня не оставляла, - что делать с жильем? На светской работе я чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому пришел к батюшке и попросил совета, что делать дальше. Он меня успокоил. Прошёл целый год - и меня неожиданно рукоположили. Дело было в июне. Мы с отцом Каллиником поехали к владыке Вадиму за благословением для поступления в семинарию, и владыка принял решение меня рукоположить. С этого момента я и стал диаконом. Это было 28 июня 2015 года. Владыка оставил меня служить в том же Михаило-Архангельском храме. А в семинарии я стал учиться заочно. Учитывая подготовительные курсы и смену схемы обучения, - учиться пришлось целых шесть лет вместо обычных для бакалавров четырех. 

 

-        Что-то есть общее в дисциплине Церкви и армии?

 

-        Да. Поэтому в армии мне было просто в этом плане. Я четко понимал, что такое послушание. Многие новобранцы, что называется, противились распорядку: то делать не хочу, полы мы мыть не будем. Есть же такое представление там, где уставные требования недостаточно сильны, что если ты взялся за тряпку, то это полная потеря авторитета - и тебя потом все будут унижать и гонять на самую черную работу. Я сразу сказал, что я человек верующий - и для меня все эти полууголовные порядки ничего не значат. Поэтому я вполне мог взять тряпку в руки и вымыть всю казарму. При этом все знали, что я верующий и потом все еще и за руку здоровались. Но свою позицию надо показывать не на словах, а на деле. И другим объяснять и рассказывать. Так что после армии порядки заочной учебы в семинарии не были чем-то тяжелым. Были трудности, которые связаны с тем, что я был уже семейным человеком: приходилось оставлять жену с детьми, еще имелись заботы о жилье. Но если брать в целом: храм, семинария, армия, монастырь - у них корень такой один.

 

 

-        А где вы тогда жили?

 

-        Приход дал нам небольшую служебную квартиру. Это было серьезное подспорье. Но она была совсем маленькая. Появился второй ребенок. С трудом добились ипотеки, на которую построили дом. Потихоньку все пришло в порядок. Мы постоянно чувствовали поддержку. Михаило-Архангельский приход сыграл большую роль в нашей жизни.

 

 

-        Сейчас Вы служите в Богоявленском кафедральном соборе. Как Вы попали сюда из родного Михаило-Архангельского прихода?

 

-        Мой друг, отец Николай Юрченко, с которым мы жили на приходе, отправили после учебы по распределению из Москвы, где он окончил Сретенскую магистратуру, в Иркутск. Его поставили служить вместо меня, а меня перевели в Богоявленский. Опять наши дружеские пути пересеклись. В ноябре будет пять лет этого перевода. Вначале Владыка поставил меня на послушание в просфорню. Он благословил создать пекарскую смену из отцов-священнослужителей. Потом меня отправили преподавать Закон Божий в иркутскую православную гимназию.

 

-        Ваши дети тоже там учатся?

 

-        Да. Старшему сыну 9 лет, средней дочери 7 – она учится в первом классе. Младшей дочери 4 года. В гимназии же работает и супруга. По профессии она музыкант, получила опыт пения на клиросе в Церкви. Кроме уроков, для детей с 1 по 8 класс она создала в школе и православную вокальную студию «Илиотропион». Кстати, студия имеет корни в нашем дружеском общении. Священник Николай Юрченко со своей матушкой Ниной - наши друзья. И диакон Анастасий Давыдов из Михаило-Архангельского храма. Вот впятером мы иногда выступали в качестве ансамбля. Это было еще до нашего священнического и диаконского служения. А потом мы разъехались по семинариям, женились, рукоположились. Хотелось что-то хорошее из творчества и искусства возродить - решили воплотить «Илиотропион» в детях - наши ребятишки тоже все в эту студию ходят.

 

-        Это, как иногда бывает с посещениями музыкальной школы, суровый приказ мамы или у самих детей такая тяга есть?

 

-        Это тяга, безусловно. Если у ребенка нет желания, то его сложно заставить и получить какой-то плод. Дети должны видеть от родителей тоже какую-то заинтересованность в них. Тогда ты от них во сто крат больше получишь. Конечно, бывают и слёзки, потому что учение - это всегда сложно.

 

-        Ну, это, наверное, больше связанно со школьными заданиями?

 

-        Это да. Если брать нашу семейную жизнь, то по вечерам после школы у нас разные кружки, домой приезжаем уже поздно, еще и уроки надо сделать. А утром ранний выезд в школу, на работу, в храм. Дети постепенно привыкают к такому режиму.

 

-        Вы сказали «кружки». Чем еще, кроме пения, Ваши дети занимаются?

 

-        Старший ходит в спортивную школу на акробатические прыжки на батуте и народные танцы в студию «Узорочье», и девочки в тот же ансамбль. Старший уже самостоятельный - сам добирается из гимназии в спортшколу.

 

-        А Вам, кроме службы и семейных дел, удается иметь что-то из сторонних увлечений? Вы упомянули, что отец Каллиник в свое время познакомил Вас с таким увлекательным делом, как рыбалка.

 

-        Времени на это нет. Единственные моменты для этого - отпуск, но и тогда приходится делать домашние дела.

-        В заключение хочется спросить: какие у Вас имеются сердечные мечты - для себя, для семьи, для прихода?

 

-        В жизни нам много не надо. Если есть здоровье, то ты уже имеешь достаточно. Ты уже имеешь силы, чтобы служить и Богу, и ближнему. И это служение надо выполнять как можно лучше, сильнее и красивее. Тогда и желаний никаких больше не надо, потому что знаешь, что за это будет награда. Православный человек единственное, что может желать, - это только Царствия Небесного. Потому что в этом и есть радость. В этом будет радость и для родных, и для близких - знать, что по итогу своей жизни человек приобретает Царствие Небесное. И начинается оно уже здесь, на земле. Какой человек свою жизнь духовную устраивает - такой и земная жизнь его становится. Она может быть и невыносимым адом на земле, а может быть и раем, где все гармонично «работает». Желание такое - быть с Богом. Как в детстве появилось желание из Церкви не уйти, так оно и остается. 

Беседовал Андрей Маковский

Пресс-служба Иркутской епархии